Журнал Великого Позитроника

...Гитлер приближался, готовый поломать мне судьбу пятитонным транспортным средством.
- Я сотру тебя в порошок и дам тебя вынюхать гарлемским неграм! - измывался Гитлер, видя, что мне некуда отступать.
Я представил своё путешествие по дыхательному пути молодого чернокожего, и, оценив перспективу, приготовился храбро сдохнуть.
Погрузчик приближался ко мне всё ближе и ближе, и ближе и ближе... Гм, наверное я бы успел увернуться, если бы позаботился об этом пораньше, жаль, что эта мысль не пришла мне в голову. К счастью, дорогу погрузчику перегородили три фигуры в красных одеяниях, выскочившие из бутика "Кошка-картошка".
- Никто не ждёт испанскую инквизицию! - закричал самый представительный из трёх, и ударил меня массивным распятием поддых.
- Вы обвиняетесь в возведении хулы на святую церковь! - продолжил он - Наши дознаватели прочли ваш пост, и признали, что вы бухтели на папу римского!
- Сжечь еретика!!! - в голос завыли двое за его спиной.
Разгибаясь после подлого удара, я краем глаза увидал, как Гитлер на цыпочках скрывается с места преступления. Я хотел было что-то объяснить, показать инквизиторам фигу и мультипаспорт, но они уже приковывали меня к столбу и, за неимением дров, поливали меня бензином.
- Ваши преосвященства! - завопил я, видя как уходят Гитлер и последние минуты моей жизни. - Желаю исповедоваться перед казнью!
Кардинал придержал руку с зажжённой уже зажигалкой.
- Говори, грешник! Грешил, небось?
- Грешил, ваше преосвященство, ещё как грешил. Обманывал, клеветал, фальшивомонетничал, искушал, лжесвидетельствовал, предавал, злорадствовал, хулил, тунеядствовал, строчил, кичился и хорохорился. Воровал, убивал, прелюбодействовал с гусями - домашними и дикими, называл Каа земляным червём, смотрел дареному коню в зубы, убегал с уроков, читал советские газеты за обедом. Крутил бочку, закусывал коньяк огурцом, играл в орлянку, прикончил Израэля Хендса и угнал "Испаньолу". Давал взятки и сам брал на лапу, курил бамбук и пил из туфли, поил вином Гертруду, гонял голубей палкой, сеял пыль в чистом поле, гнал велосипед по глухим лугам не останавливаясь. Нёс чушь, мутил воду, стяжал богатств, искал славы, гнал пургу, делил на ноль. Брал Бастилию и купил журнал "Корея". Скормил Агнессе бургер. Пересадил собаке гипофиз алкоголика. Писал стихи, но не стал поэтом, и слишком часто был слеп. Цыкал зубом, грыз ноготь, стрелял из носу соплёю. Вы записываете? Лучше запишите, я только начал...
Пока руки кардиналов были заняты записью моих пригрешений, я тайно сбросил наручники, при этом продолжая перечислять:
- ...Заговаривал зубы, отводил глаза, давал драпака, скрывался с глаз долой.

Кардиналы посмотрели друг на друга, потом на пустой столб, на котором было выцарапано "здесь был Акакий".
- Никто не любит испанскую инквизицию - с горьким вздохом признал кардинал Хименес.

- Ох... Ой... Мать... Ногу... Ой... - доносилось из каминной трубы. В топку его сыпалась сажа и пепел, а в финале, окутавшись облаком продуктов горения, туда же упала фигура тучного, бородатого мужчины с большим мешком. Мешок имел вид донельзя потрёпанный, и в некоторых местах его покрывали разноцветные заплаты, из-за чего тот был похож на замызганное лоскутное одеяло. Одна заплата отошла, и из-под неё что-то торчало: то ли огурец, то ли банан, то ли сигара - при случае мы обязательно спросим у дедушки Фрейда о символизме этой сцены.
Вывалившийся из тёмной шахты дымохода бородач выполз на ковёр перед камином, и стал отряхиваться, пачкая сажей всё вокруг. В процессе своего моциона он ворчал:
- И кто только придумал, что я должен в дом через дымоход лезть? Очевидно же, что моя комплекция с трудом позволяет проходить даже в предназначенные для этого двери, не говоря уж о технологических отверстиях!
Отряхнувшись, как следует (то есть приведя комнату в адекватный собственному вид), мужик стал что-то искать у камина. Оглядев его как следует, он громко, во весь голос, заявил, обращаясь к невидимому собеседнику:
- И где?
Не получив ответа, Санта (да, детишки, это был именно он) поднял левую ногу, и неловко прыгая на правой, стал стаскивать с себя носок (сапоги он потерял ещё по пути). Носок был прекрасного, зелёного от времени цвета, и Санта с потаённой злорадностью предвкушал момент, когда забывчивые жильцы дома обнаружат новогодние подарки в столь необычной упаковке. Стянув носок ("обо всём самому приходится заботиться!"), Санта закрепил его на каминной решётке, и полез в мешок, достав оттуда голову лося. Это, кстати, лосиный рог торчал из дыры в мешке, в общем-то, немудрено спутать.
То, что лосиная конечность имела габариты несколько большие, чем носок, мало тревожило Санту. Подолбавшись пару минут, он плюнул, и просто насадил голову на ту же решётку; голова укоризненно смотрела вперёд, и вид имела грозный, благодаря рогам, раскинувшимся, словно ветви баобаба.
Санта довольно оглядел инсталляцию, и произнёс:
- Сим нарекаю тебя Коловратом!
после чего собрался было запрыгнуть обратно в дымоход, но тут увидел, что за ним наблюдают. С лестницы, ведущей на второй этаж, на Санту смотрела пара детских глаз, и от ужаса эти глаза были размером с яблоко.
Это был провал. Санте полагалось действовать незаметно, и теперь был только один выход: ненужного свидетеля требовалось устранить.
- Малтшик, иды сюда - кривя губы в фальшивой улыбке, поманил свидетеля толстяк. - Я тыбе подарочек выдам, бонусный.
Мальчик доверчиво (он верил в доброго Санту из рекламы кокаколы) начал спускаться с лестницы; Санта, видя, что жертва покорилась его гипнозу, незаметно достал из рукава штопор.
- Дедушка Санта - остановившись на полпути, вдруг заговорил мальчик - но ведь сейчас июнь!
Санта чертыхнулся про себя: малец оказался умнее, чем он предполагал.
- Ну так я заранее, чтобы всем успеть подарочки привезти - нашёлся он. - Видишь, какую красоту тебе привёз?
Мальчик взглянул на лосиную голову и облизнулся. Потом посмотрел на Санту, который уже готовился в дерзком прыжке откупорить мальчику что-нибудь штопором, и ответил неожиданно взрослым голосом.
- А сдаётся мне, фраерок, что ты никакой не Санта. Руки вверх, подлец!
Поняв, что его раскусили, "Санта" завопил "улю-лю!", и выпрыгнул из своих одежд, совершая штопором вращательное движение. "Мальчик" быстро уклонился, не ввязываясь в драку, и ловким движением выбил импровизированное оружие из рук противника. Тут же бойцы раскатились по углам комнаты, встав в боевые стойки.
"Мальчик", под которого был загримирован кенгуру Акакий, пристально смотрел на "Санту", под которого был загримирован Гитлер.
- Долго же я гонялся за тобой, паскуда! - процедил сквозь зубы кенгуру, и плюнул, целясь Гитлеру в левый глаз. Тот плюнул в ответ, сбив своим плевком кенгурячий.
- Тебе не остановить меня, животное! - крикнул Гитлер и ринулся к камину, где остался его мешок. Прежде, чем Акакий успел отреагировать, Гитлер нырнул в мешок и исчез в нём, провалившись в межпространственно-трансвременной портал, оставив после себя только эхо и запах немытых с весны сорок пятого ног.
Акакий подошёл к месту исчезновения, и задумчиво оглядывая телепортатор, перевернул его ногой. В центре мешка, не слишком хорошо скрытая заплатками, темнела свастика в белом круге. "Так и есть - подумал кенгуру - тот самый цвет, тот самый размер. Входит и выходит. Только выходит не слишком замечательно".
Гитлер опять ускользнул из лап Акакия. В раздумье тот отковырнул от лосиной головы кусочек рога, и принялся его грызть, ожидая следующей главы.

---
Если кто-то не знаком с Акакием и его (и не только его) похождениями, ознакомиться можно тут.