Журнал Великого Позитроника

Приснилось, что нахожусь я на концерте The Prodigy, где-то в центре огромной толпы, из которой творчество легендарных электронщиков мне не доставляет. И играют они какие-то новые обработки старых вещей, и мне не очень нравится. В общем, я ухожу домой - и снова попадаю в квартиру, в которой рос. И там даже моя комната со всеми вещами сохранилась, но видно, что изменения есть, выглядит так, будто живу я там до сих пор. И то, что прямо с многотысячного стадиона в эту квартиру ведёт какой-то портал, меня ни фига не удивляет.
Через некоторое время вслед за мной из портала выходит Кейт Флинт, озирается накокаиненным взглядом, и не понимает, где находится, и как отсюда выбраться - заблудился, наверное. А я в восторге подбегаю к нему, и на ломаном английском спрашиваю, можно ли мне сделать с ним селфи. Да не вопрос - отвечает Флинт, мы фоткаемся, и он продолжает тыкаться в корридорном пространстве. Кен ай хелп, мейби? - интересуюсь я, понаблюдав за ним. - Шёр ю кен, - отвечает Флинт - ай нид а гёрл фор э блоуджоб. Мне скоро на сцену, а без хорошего отсоса я принципиально не выступаю.
Я начинаю судорожно соображать, где в окрестностях можно в течении пяти минут найти проститутку - но тут мои раздумья прерывает второй участник группы, здоровенный негр Максим. Ёу, Кейт, вот ты где - говорит он - ты где шляешься, у нас скоро выход. Ничё не знаю, отвечает Флинт, вот этот парень обещал мне блоуджоб гёрл.
Видя, как Максим внезапно заинтересовался сказанным, я быстренько переключаю тему: мол, вы у меня дома, значит в гостях, а гостю положено налить! Буквально втягиваю Макса с Кейтом в свою комнату, внутренне вопя от восторга, как маленькая девочка - ещё бы, ведь это кумиры, чьи изображения висели у меня на стене всё детство! Окидываю взглядом скудное пространство комнатушки, и достаю из заначек несколько бутылок - коньяк, водка, виски - и решаю, что шестилетней выдержки коньячок, хранимый для особого случая, тут как раз подойдёт. Разливаю в быстро подобранную на кухне чайную посуду, лол, и произношу тост на заметно улучшившемся уже инглише, но с грузинским акцентом: Давным-давно в графстве Эссекс собрались хорошие люди и испытали экспириенс! Так выпьем же за Experience!
Мы быстренько выпиваем всю бутылку, и гости, пьяненько пошатывась, выходят из комнаты в прихожую, движимые одной силой духа и многолетним опытом. Мы на прощание фоткаемся, гости справляют малую нужду прямо на обувную стойку (со всеми бывает), и исчезают. Я машу ладошкой им вслед, уже предвкушая, как мне обзавидуются друзяшки, когда я им покажу фотографии, оборачиваюсь - а на меня вот такими 0_0 глазами смотрит мама, и спрашивает "Павлик, ты что, наркоман?".

В наши дни самураи собираются только для того, чтобы поговорить о деньгах, об удачных покупках, о новых стилях в одежде и о своих любовных похождениях. Старые традиции умирают на глазах. Можно сказать, что раньше, когда человек достигал возраста двадцати или тридцати лет, он не носил в своем сердце таких презренных мыслей и никогда не говорил на такие темы, какие я иногда поднимаю по привычке, не стыдясь и не боясь ничьего осуждения. Ведь когда волшебная шляпа выбирала для меня факультет, то вместо какого-нибудь Пуффендуя она каркнула "Эй, этому страшиле нужны мозги!"

Так, совсем недавно, стало мне любопытно узнать ответ на вопрос о бананах. Овощ сей всегда привлекал меня своей незапятнанной таинственностью и ароматом, а также тем, что он - фрукт. Всем любовен сей корнеплод, поскольку имеет три уровня созревания, из которых каждый может выбрать себе предпочтительный. Изначально стручок банана твёрд и зелен, благодаря чему его так хорошо использовать в парфюмерной и нефтеперерабатывающей промышленности. На второй стадии банановый кочан приобретает образцовую мягкость, желтизну, и вкус, подобный поцелуям райской гурии. Наконец, на последней стадии, которую древние исследователи этого ореха романтично называли "зубовным искушением", банан чернеет и усыхает, превращаясь воистину в лучший исходник для компиляции самогона.

И при всём при этом никто во всём мире не знает ответа на вопрос о том, как же бананы размножаются. Спроси себя о ты, пожирающий прелестную мякину, спотыкался ли хоть раз твой язык о банановое семечко? Что? Не спотыкался? И верно, потому что нет у бананов никаких семечек, равно как и других органов размножения. Однако же общегалактические объёмы употребления этих грибов растут час от часу, значит - как-то они размножаются!
В поисках ответа зашёл я к одному известному на всё Чертаново мичуринцу, с которым давно был знаком по переписке, где тот всячески намекал на обладание некими знаниями. Продравшись сквозь клумбы диковинных растений, занимавших всю площадь его маленькой хрущёвки, я был усажен на пенек и напоен шаманским отваром, который должен был подготовить моё сознание к чарующей правде.
- Знаешь ли ты, - спросил известный мичуринец, - что первое упоминание о банане содержится в телеграмме Фомы Аквинского папе Урбану IV? Фома называет привезённый ему в подарок крестоносцами плод "Пиччиола ля бананиа", говоря о том, что в Священное писание вкралась ошибка, и именно этим жёлудём плодоносило Древо познания. Благодаря этому бананы находились в христианской Европе под запретом несколько столетий, и только благодаря Чарльзу Дарвину, доказавшему неоспоримую эффективность бананов в борьбе с облысением, эти бобы были прощены и индульгированы. Это привело к самой настоящей банановой лихорадке: люди видели в бананах панацею, употребляя их как еду, лекарство, украшения и, в некоторых случаях, как сексуальных партнёров. Со временем, как и любая другая истерика, банановая лихорадка сошла на нет, чему весьма способствовала свободная продажа в аптеках кокаинового порошка.
Я удивлённо слушал мичуринца, соотнося его рассказ с уже известными мне фактами, ласково поглаживал утробно мурчащую тыковку, заползшую погреться мне на колени, и прихлёбывал сладковатый отвар.
- Перед второй мировой войной германские учёные экспериментировали с бананами, пытаясь создать на их основе сыворотку для производства суперсолдат. К счастью, им это не удалось, однако они сумели доказать принципиальную возможность использования бананов в качестве эффективного топлива. Реализовать идею на практике не успели - лабораторию со всем оборудованием и чертежами захватила и вывезла американская армия. В кратчайшие сроки на пустынном полигоне в штате Невада была воспроизведена установка бананового обогащения, в которую засыпали две тонны отборнейших бананов - а через час приборы показали, что в контейнере уже четыре тонны! Масса бананов прогрессировала, грозя детонацией и разрушением, но генерал Шерман, курирующий проект, усмотрел в этом шанс. Контейнер был загружен в бомбардировщик Б-52, который тут же устремился через Тихий океан к берегам Японии. То, что произошло дальше, официально известно как бомбардировка Хиросимы.
Однако, этот инцидент имел эффект, который не смогли просчитать ни немецкие, ни американские учёные, поскольку в те времена соответствующие области науки только зарождались. Взрыв такой массы обогащённого бананиума вызвал квантовые флуктуации, заставив вибрировать вещество во всех бананах в мире. Процесс был запущен: банановые молекулы потеряли стабильность, начался полураспад. В течение суток каждый банан в мире распался надвое - а потом ещё, ещё, ещё...
Миру грозила гибель под банановыми завалами, которые загородили бы Солнце, вызвав банановую зиму. К решению проблемы тут же привлекли одного мальчика, которым был Альберт Эйнштейн. Мальчик предложил выбить клин клином - взорвать другую бананиевую бомбу с тем, чтобы новый взрыв был в противофазе, и погасил возникший резонанс. В результате молниеносно проведённой операции "Альпеншток" вторая бомба была сброшена на Нагасаки.
Поначалу казалось, что квантовое деление бананов прекратилось. Но позднейшие исследования выяснили, что раздвоение бананов всё ещё продолжается, лишь скорость его уменьшилась. По крайней мере, стало возможно хотя бы как-то контролировать распостранение бананов, тогда президент Трумэн распорядился запереть резервный запас бананов в герметичном хранилище Форт-нокса, а в атмосферу выпустить штамм банановой гнили. С той поры все бананы начинают гнить сразу же, как попадают в атмосферу, а новые производятся только в Форт-ноксе, как продукт деления того, зарезервированного запаса. А если ты мне не веришь...
Мичуринец достал с полки дозиметр, а из холодильника - связку бананов. Как только поднёс он прибор к стопке этих прелестных кореньев, комната наполнилась треском и писком, а стрелка на дозиметрическом осциллографе заскакала, как амфетаминовая мартышка.
- Абсолютное оружие! - восхитился я, тут же испугавшись: - А разве не привело бы обладание таким арсеналом к установлению мирового господства?
- Ха, ты плохо знаешь мощь советской науки! Поскольку бананы в стране советов не были доступны, академики экспериментировали с огурцами и тыквами. Их всегда мучил вопрос: почему огурец длинный, а тыква круглая, хотя во всём остальном они так похожи? С помощью новейших микроскопов академики обнаружили правду: тыква и огурец отличаются спином: у молекул огурца спин полуцелый, что и обуславливает их форму! Тогда, векторизовав операторы спинов с помощью троичной вычислительной машины "Сетунь", советские учёные обнаружили возможность создания антиогурца, существующего в обратную сторону! Стоит ли говорить, какие возможности увидел в этом открытии кровавый Сталин! Так что после испытаний первой огуречной бомбы на Семипалатинском полигоне пентагоновские ястребы, кукарекающие о необходимости разбананить Москву, надолго захлопнули свои клювики, хе-хе. А чего стоит знаменитый огуречный лосьон, которым заправляли ракеты? Хрущёв даже приказал как-то выстрелить канистрой лосьона в Луну, к счастью у ракетчиков хватило ума "промахнуться" - иначе вместо одного большого спутника у Земли было бы много-много мелких.
Я отставил опустевшую кружку в сторону.
- Удивительно! Подумать только: бананы, огурцы, тыквы... Я сейчас же должен написать об этом в блог!
Лицо ботаника окутала гримаса ужаса.
- О нет, нет! Тайны, доступные лишь посвящённым, не должны попасть в руки презренных обывателей! Подумай, что случится, если кто угодно сможет самостоятельно вырастить пару огурец-антиогурец? Поэтому ты навсегда останешься здесь!
Я попытался вскочить с пенька, но обнаружил, что перед глазами всё расплывается, и я теряю контроль над членами своего тела. Из последних сил я рванулся к выходу, но увы - мои ноги были прочно опутаны тыквенной лианой. Последнее, что я успел увидеть перед тем, как окончательно потерять сознание - как ботаник подходит ко мне, держа в руках огромных размеров огурец. Или антиогурец, я не уверен.

Есть в городе Москве такая банная традиция: каждый четверг в одной известной столичной бане собираются на помыв и попарку государственные людишки. С самого утра разномастный чиновный народец тянется в эту баню: приходят и пешком, кто поскромнее да поровнее, и на машинах с мигалками, кто повыше влез. В просторном вестибюле снимают верхнюю одежду, в предбаннике — исподнее, и — прыг в парную. А там, в парной, нет уж ни чинов, ни мигалок, потому что ни чин, ни мигалку к голому телу не привесишь.
Ходит, правда, байка, о том, что один очень уж борзый чинуша такого был о себе высокого мнения, что не хотел с мигалкой расставаться даже в бане. И ничего лучше не придумал, кроме как всунуть себе этот аппарат в одно срамное место. Всунул да лёг на лавку задом кверху, включил мигалку — смотрите, мол, какой я важный! Да не учёл, что мигалка — из пластмассы дрянной да китайской, высоких температур не держит. Как банщик жару поддал — так мигалка и поплавилась; крику было — аж в Мытищах вороны с деревьев попадали.
Но то — байка, то есть может — правда, может — не правда, утверждать не возьмусь. А вот про чиновный четверг — то всё так.
Откуда такая традиция пошла? Да, как и многое в нашем государстве, от царя Иоанна Грозного.
Его же Грозным прозвали не враги, да не народ. Враги — те и похуже называли, народ — тот царя по привычке любил, и в честь одного кавказского города своего царя называть никак не мог. Так что прозвище такое дали своему государю те самые служивые люди — бояре, да писцы всякие. Потому что для них царь был воистину грозен: казнить мог и за проступок (а за каким чиновником не найдётся грешка?) и по прихоти (а тут и говорить не о чем). А поскольку Иоанн был набожен больше всякой меры, то казнил исключительно по пятницам — чтоб в субботу весь день молиться, поститься, да слушать колокола Радонежского монастыря. Вот и вышла приспособа: в четверг шли чиновники в баню на всякий случай: вдруг тебя завтра царь казнит, а ты и чистый уже, и к адскому жару после русской бани притерпеться всё ж полегче будет.
( Read more... )

Те психи, что читают мой ЖЖ годами, знают, что у нас с хурмой сложились весьма прочные, хотя и необычные, отношения.

Я про вот это.

Однако же, картины прошлого уже не отражают нынешних реалий. Потому было решено воссоздать прекрасное полотно кисти неизвестного художника. Взирайте:



Ну и вообще, я дичайше схуднул, что можно оценить по вот этим фоткам:

Однажды Мастер Йоба сказал своим ученикам: "Я должен создать труд всей своей жизни. Для этого я удаляюсь в тёмную пещеру Забвения, где буду медитировать, пока не достигну просветления".
Ученики, знавшие, что однажды этот день наступит, поклонились учителю, проводили его до пещеры, завалили вход валунами и вернулись в монастырь, заметая за собой следы собачьими хвостами. Дорогу к пещере они забыли, как им и было велено.
Прошло сто лет, к тому времени из учеников старого Мастера в живых осталось только трое. Каждый день они неустанно изучали наследие великого учителя и ждали его возвращения. В один из дней раздался страшный грохот, и ученики, поспешив к источнику шума обнаружили Мастера Йобу, сидящего в позе лотоса у кучи валунов. В руках Мастер держал свиток из золотой бумаги.
Увидев Учителя, ученики обрадовались и поклонились ему. "Учитель, достиг ли ты желаемого?" - спросили они Мастера? "Да, я достиг его, и создал то, что должен был создать. В этом свитке - самая термоядерная баттхерт-копипаста во всей Вселенной". "О-о-о, - торжественно удивились ученики, - дозволишь ли ты нам испытать копипасту на себе?"
Учитель улыбнулся и протянул свиток первому ученику. Только лишь коснулся тот свитка, как пердак его воспламенился, и бедняга на реактивной струе улетел приветствовать закатных богов.
Покачал головой Мастер Йоба, и протянул свиток второму ученику. Тот применил силу Ци, отчего его сфинктер сжался до плотности красного карлика, и взял свиток в руки. Но только посмотрел он на текст - тут же его анус коллапсировал в чёрную дыру, и ученик исчез в аннигиляционной вспышке.
Снова качнул головой Мастер Йоба и подал невредимый свиток третьему ученику.
Бесстрашно развернул ученик свиток, и начал читать его вслух. Тут же почернело небо, осыпались с него звёзды, в морях выкипела вода, а вулканы забили столбами огненной лавы. Всё живое на земле немедленно ощутило жжение в жопах, и великие пожары начались в мире.
Дочитал ученик копипасту, скрутил свиток, и хотел было вернуть его учителю, но тот остановил его жестом. "Оставь себе - сказал он - потому что теперь Мастер YOBA - ETO TI".

Где-то в космической пустоте летит каменюка размером три на пять километров. Не так уж много и по земным меркам (десяток гигантских белазов сможет перевезти за пять-шесть тысяч ходок), а по космическим - так это совсем песчинка, такая махонькая, что увидев неожиданную точку на фотографии, астрономы решили, что кто-то чихнул при проявке плёнки.
И вот эта каменюка летает себе, между прочим - по переменной траектории, то есть не как все уважающие себя небесные тела, передвижение которых можно вычислить хоть на тыщу лет вперёд. Ну а что вы хотите - песчинка же, дунул космический ветер, и её унесло к космическим чертям.
Но сейчас, в этот самый момент как я пишу эти строки, вокруг каменюки летает рукотворный зонд. Который выпущен был с Земли аж десять лет назад, по такой хитромудрой траектории, что успел сначала слетать к Марсу, потом вернуться к Земле, потом снова куда-то улететь, и ещё раз покрутиться вокруг Земли, по дороге пролетев мимо всяких малоинтересных небесных тел и даже их немножко пофотографировав. Так зонд набирал скорость, а набрав, полетел навстречу каменюке, находясь, между прочим, в выключенном состоянии. Потом, конечно, включился по таймеру, запустил двигатели, и подлетел к камню близенько-близенько. И нынче фотографирует его, выкладывая фоточки в инстаграммы и твиттер (на самом деле - нет).
По-моему - просто офигительно.
Но самое офигительное ещё впереди. Через какой-нибудь месяц от зонда отделится спускаемая фиговинка в 85 кило весом (я вешу больше, хотя пользы приношу меньше), загарпунит каменюку двумя гарпунами (сериосли), притянется к ней, поставит флаг и надпись о том, что кибернетический захватчик пришёл с миром.
Затем робот начнёт сверлить каменюку, впиваясь крохотным, но мощным буром в самое её каменное сердце. Будет сверлить, пока не обнаружит в глубинах сундук. Вытащит его, откроет, выскочит из сундука заяц; попытается ушастый убежать, но быстро сдохнет, в космическом-то вакууме. Распотрошит робот зайца, и вылетит из заячьей утробы утка - робот её тут же и загарпунит. Из утки, как положено в подобных ситуациях, выпадет яйцо, которое неминуемо будет расколото не знающим жалости манипулятором. И тогда явится на свет она - игла смерти кощеевой, которую поломает робот на сто кусочков.
Вот тогда-то и упадёт бездыханным Кощей, так что посматривайте вокруг на предмет моментального умирания среди окружающих, чтоб успеть снять с трупа этого гада эпик лут.

Я сидел себе, хакал айпишники и админил биткойны, когда внезапно открылись ворота в гиперпространство, и из них вышел человек-санёк. "Всё играешь?" - невежливо и риторически спросил он. "Нет, сегодня я у мамы хакер" - ответил я, набивая в консоли команду "крякнуть интернет". "Тогда у меня задание, тебе нужно хакнуть Пентагон, я заплачу тебе вкладышами от турб, вот задаток" - человек-санёк протягивал мне толстую пачку вкладышей, перетянутую резинкой от трусов.
От такого гонорара я не мог отказаться, ведь вкладыши очень ценятся на хакерском чёрном рынке, за них можно купить самые крутые уязвимости и свежие эксплойты. Так что я надел волшебную шляпу, и написал в консоли "начать крякинг пентагона" и нажал аникей.
Заревел прокачанный кулер, охлаждающий процессорный блок, заискрилось электричество, а по экрану пополз прогресс-бар. "Крякнуто 5% пентагона... 10%... 15%...".
Вдруг завыла сирена, и весь экран заволокла надпись "обнаружен firewall". Чёрт, эти пентагоновцы хорошо подготовились, но никто не говорил, что будет легко. Я запустил программу хакинга фаерволлов, и стал подбирать куски кода, плывущие по экрану так, чтобы из них сложилось слово "ВЕЧНОСТЬ". Это и был универсальный пароль, который подходит ко всем фаерволлам. Преграда была успешно пройдена и прогресс поскакал дальше.
Так же легко я прошёл идентификацию по отпечатку пальца и сканированию сетчатки: мне просто нужно было зайти в код и поменять в ассемблере условный переход на безусловный. После этого я отсканировал задницу своего кота, которого по хакерски звал Морфеусом, и проблема была решена.
Но на 50% хакинг застрял: недосточно боевой мощности - гласила подсказка - пожалуйста, подождите 0xFFFF лет до окончания. Столько я ждать не мог, так что пришлось прибегнуть к крайнему средству, которое я берёг как раз на такой момент. Я достал из тайника за шкафом диск "Всё для хакера", всунул его в привод, и выбрал в меню опцию "разгон процессора". "Вы действительно хотите разогнать процессор?" - спросил меня диск. "Да, хочу" - ответил я, понимая, что процессор после этого придётся заменить... но имея столько вкладышей я легко смогу купить себе новый.
Диск бешено закрутился, из системного блока повалил дым, в комнате запахло палёными байтами. Однако эти меры возымели действие: прогресс-бар двинулся, сначала медленно, нерешительно, затем быстрее и быстрее. И вот, когда сигнальные лампы уже вовсю горели красным, хакинг достиг ста процентов! Сразу после этого разогнанный процессор взорвался - но дело было уже сделано.
Я откинулся на спинку кресла и изнемождённо утёр пот со лба. Самый трудный хакинг в моей жизни удался.
Человек-санёк появился через несколько минут, на этот раз он вышел из шкафа. "Ты хорошо поработал, вот твоя награда" - он протянул мне кейс с вкладышами, пожал руку и исчез в тени.

Я открыл кейс, предвкушая как куплю себе кряков, спамов, куков и новый пятиядерный процессор. Но меня ждало дикое разочарование: вместо вкладышей он был набит долларами. От злости я выкинул кейс в окно.

...Гитлер приближался, готовый поломать мне судьбу пятитонным транспортным средством.
- Я сотру тебя в порошок и дам тебя вынюхать гарлемским неграм! - измывался Гитлер, видя, что мне некуда отступать.
Я представил своё путешествие по дыхательному пути молодого чернокожего, и, оценив перспективу, приготовился храбро сдохнуть.
Погрузчик приближался ко мне всё ближе и ближе, и ближе и ближе... Гм, наверное я бы успел увернуться, если бы позаботился об этом пораньше, жаль, что эта мысль не пришла мне в голову. К счастью, дорогу погрузчику перегородили три фигуры в красных одеяниях, выскочившие из бутика "Кошка-картошка".
- Никто не ждёт испанскую инквизицию! - закричал самый представительный из трёх, и ударил меня массивным распятием поддых.
- Вы обвиняетесь в возведении хулы на святую церковь! - продолжил он - Наши дознаватели прочли ваш пост, и признали, что вы бухтели на папу римского!
- Сжечь еретика!!! - в голос завыли двое за его спиной.
Разгибаясь после подлого удара, я краем глаза увидал, как Гитлер на цыпочках скрывается с места преступления. Я хотел было что-то объяснить, показать инквизиторам фигу и мультипаспорт, но они уже приковывали меня к столбу и, за неимением дров, поливали меня бензином.
- Ваши преосвященства! - завопил я, видя как уходят Гитлер и последние минуты моей жизни. - Желаю исповедоваться перед казнью!
Кардинал придержал руку с зажжённой уже зажигалкой.
- Говори, грешник! Грешил, небось?
- Грешил, ваше преосвященство, ещё как грешил. Обманывал, клеветал, фальшивомонетничал, искушал, лжесвидетельствовал, предавал, злорадствовал, хулил, тунеядствовал, строчил, кичился и хорохорился. Воровал, убивал, прелюбодействовал с гусями - домашними и дикими, называл Каа земляным червём, смотрел дареному коню в зубы, убегал с уроков, читал советские газеты за обедом. Крутил бочку, закусывал коньяк огурцом, играл в орлянку, прикончил Израэля Хендса и угнал "Испаньолу". Давал взятки и сам брал на лапу, курил бамбук и пил из туфли, поил вином Гертруду, гонял голубей палкой, сеял пыль в чистом поле, гнал велосипед по глухим лугам не останавливаясь. Нёс чушь, мутил воду, стяжал богатств, искал славы, гнал пургу, делил на ноль. Брал Бастилию и купил журнал "Корея". Скормил Агнессе бургер. Пересадил собаке гипофиз алкоголика. Писал стихи, но не стал поэтом, и слишком часто был слеп. Цыкал зубом, грыз ноготь, стрелял из носу соплёю. Вы записываете? Лучше запишите, я только начал...
Пока руки кардиналов были заняты записью моих пригрешений, я тайно сбросил наручники, при этом продолжая перечислять:
- ...Заговаривал зубы, отводил глаза, давал драпака, скрывался с глаз долой.

Кардиналы посмотрели друг на друга, потом на пустой столб, на котором было выцарапано "здесь был Акакий".
- Никто не любит испанскую инквизицию - с горьким вздохом признал кардинал Хименес.

Я тут внезапно понял, что если сейчас не напишу в ЖЖ, то в центре Москвы, прямо на Красной площади, начнётся извержение вулкана. Это вполне обосновано, учитывая, сколько за годы скопилось в московской канализации химической гадости, которой тут всё удобряют так, что лужи не замерзают даже в -20. Ну представьте, что вся эта химия на морозе ещё ничего, а попав в тёплые, влажные стоки, и смешавшись там с выделениями знаменитых московских крыс-мутантов, она приобретает неизвестные доселе свойства. Разъедая землю и истончая кору, ведёт это к образованию маленького огненного прыщичка не теле планеты.
И вот уже задрожали кремлёвские стены, и вороны разлетелись в ужасе. Куранты начали бить свой последний, апокалиптический бой, им в тон подвывают сирены, и лёд на катке уже превратился в пар, в котором, как в мантоварке варятся, крича от боли и ужаса, бедные посетители.
Лава течёт по васильевскому спуску, мимо разгорающегося храма Василия Блаженного. На крыльце храма стоит поп с певчими, и периодически откашливаясь в рясу, поёт "Дети хоронят коня". Лава время от времени лижет ему пятки, но тогда поп просто берёт ещё более высокую ноту.
В Спасской башне, под самым чердаком, сидит Путин. Он успел влезть сюда по стене (всё же недаром прошли годы занятий дзюдо), подтянуться на минутной стрелке курантов, и, совершив поистине чудесный прыжок, влететь в маленький, известный лишь первому лицу государства, тайный леток. Когда-то в этом чердаке жила знаменитая кукушка по имени Джонатан Ливингстон, но сейчас она эмигрировала на Тайвань, и торгует там пахлавой.
Путин мог бы улететь, позвав журавлёнка, с которым он когда-то резвился на дельтаплане. Но журавлёнок сейчас в Сочи, вместе с двойником Путина, готовит Липницкую на замену Кабаевой. Путину было хорошо с Алиночкой, но он уже спел ей прощальную песню, и приготовил место в специальном Олимпийском монастыре.
Тогда Путин достаёт мобильник, смотрит на него - и бросает в лаву, ведь он так и не научился им пользоваться.
Башня медленно оседает, плавясь в раскалённой магме.

К месту проишествия слетаются вертолёты. В одном из них сидит Собянин, а за штурвалом - Шойгу. Собянин высматривает в бинокль хоть какие-то признаки жизни.
Он видит, как догорает поп, так и не успевший допеть последний припев. А вот по реке огня плывёт бронированный саркофаг с вечно живым вождём. Вечно живой вождь мёртв, а крышку саркофага облепили обгоревшие, но ещё живые, крысы-мутанты. Самая жирная и обгорелая крыса машет Собянину клюкой и кричит "Черепашки, спасите учителя!".
Путин, заслышав звуки спасительных лопастей, спускается к механизму курантов и начинает ногами бить в колокол ритм песни "Батяня комбат". Шойгу, чутко обратив внимание на звуки любимой песни Путина, подлетает к башне; Собянин, привязав себя канатом, разбегается, навстречу ему бежит Путин. В один момент прыгают они, и крепко сцепляются в воздухе, падая чуть ли не в самое пекло. Но Шойгу вовремя поднимает машину; Собянин, исполненный верноподданических чувств и радости, взасос целует Путина в губы; тот сначала ошарашенно смотрит на московского градоначальника, но потом отвечает взаимностью. Так, целуясь, прижатые друк к другу, летят они на чудо-вертолёте над горящей столицей, и заливают огонь слюнями и слезами.

Вертолёт летит.
Москва горит.
Медведев спит.

Лето прошло, пора отпусков закончилась, и офис снова стал наполняться отдохнувшим и позагоревшим населением. Каждый отпускник обязательно считал необходимым привезти что-нибудь для коллег — больше, чтобы похвастать, нежели чтобы порадовать.
Менеджер Коля ездил в Испанию и привёз немалый кусок хамона.
Секретарша Маша отдыхала у родителей в Киеве и привезла настоящее украинское сало.
Начальник отдела Алексей отдыхал во Франции, и провёз целую голову великолепного сель-сюр-шер.

Особенно это было хорошо потому, что приехавший из тура по Италии руководитель проектов Сергей привёз несколько пузатых бутылок Кьянти Классико.
Коллектив еле дождался вечера и собрался в офисной столовой. Пришёл туда и программист Василий, который тоже как раз вернулся из отпуска, но, почему-то, на общий стол ничего не выложил. Но коллега всё же, не гнать же его, не ругать — по крайней мере, пока красное вино не развязало языки и не выпустило наружу придушенное галстуками красноречие.

Маленькая пирушка началась, как обычно это бывает, спокойно и чуть скованно. Люди тянулись вилками к интернациональным закускам, хвалили друг друга и делились впечатлениями от поездок. Понемногу скованность расступалась, и вскоре народ уже вовсю смеялся и шутил — только программист Василий одиноко сидел у холодильника, за угловым столиком, цедя вино из своей большой, покрытой несмываемым чайным налётом, программистской кружки.
Когда вино кончилось, и стажёра Сашу послали за гораздо менее изысканной добавкой в вино-водочный магазин, Василий поднялся со своего места.
— Коллеги — несколько сухо обратился он к веселящемуся народу. — Коллеги! — повторил он громче, когда увидел, что на первый его призыв никто не обратил внимания. Громкость возымела действие, народ отвлёкся от разговоров.
— Коллеги! — в третий раз, уже не повышая голоса, произнёс Василий — Я тут это... Знаете, я по заграницам не езжу, я на родине отдыхаю обычно. Но это не значит, что я не привёз никакого гостинца!
Тут он открыл дверь холодильника, вытащил коробку, прикрытую полотенцем, и водрузил её на стол. Коробка была невзрачная, обычная такая картонная коробка, скорее подходящая для обуви, нежели для чего-то съедобного — но когда Василий развернул полотенце и снял крышку, народ удивлённо ахнул.( Заглянуть в коробку )

Всем хороших выходных!