Журнал Великого Позитроника

Привет.
Это я, в гулкой аудитории, заняв одно из положенных мест, на парте, что скоро станет историей, отложив конспект, царапаю текст. История рвётся, включается пауза, память теряет живые куски. Что-то забудется, но это — останется, въевшись зелёной краской в мозги. Смешное письмо с серьёзным посланием, проба пера, выход на старт.
Сложно себе сделать признание, что это случилось полжизни назад.

Привет.
Это я, по ту сторону провода. Вечерний звонок, святой ритуал. А в остальном — без всякого повода, я по привычке твой номер набрал. Ещё не покрыты отпечатками пыльными образы те, что не каждый поймёт. В те разговоры счастливыми были мы, болтая вот так, всю ночь напролёт. Только под утро, по часу прощаясь, я с сожалением жал на отбой.
А ведь само собой получалось, что ты проводила ночи со мной.

Привет.
Это ты. Со мной затерялась в безумной, безликой, галдящей толпе, укутавшись в музыку, как в одеяло, как на кровати, лежишь на траве. И мы, вроде, те же, но какие-то новые, не те, что пустили дружбу на слом. Я просто рад, мне уже пофигу, что нас разделило девятым числом, раз мы говорим — открыто, по честному, не избегая и не таясь.
Стена отчуждения просто исчезла. Установилась новая связь.

Привет.
Это ты. На московском вокзале, меня обнимаешь, словно перед войной. То ли вернулась, то ли сбежала, то ли ко мне, то ли со мной. Неважно; заходимся в приступе дружбы, давно переросшей в что-то иное: с кожи снимая огрубевшую стружку, добрался до самого нижнего слоя. Теперь темнота растворяется в шёпоте, реальность скользит по краю сознания. То, что случилось в тринадцатой комнате, — не отрицай, — было, все-таки, правильно. Ведь небо не грохнуло в праведном трауре, не выбрало в нас для молний мишени.
Целуя меня в прокуренном тамбуре ты подтвердила это решение.

Привет.
Это мы, от корки до корки, в лужах танцуем под вечерней грозой, находим причины, предлагаем предлоги, июльскую ночь сняв с тормозов. Чуть сумасшедшие, такие довольные, тем, как стали друг другу нужны. Впускаю в тебя свои нежные молнии, ладонью шершавой касаясь спины. Всё стало правильно, всё стало истинно. Лестница в небо? Кровать на траве? Внезапность ночного телефонного вызова? Всё — и приятный бардак в голове. Мы не простимся, встретившись заново, в ласковый сон страх превратив: распространил на нас свои правила повествовательный императив. Но это всё — не причина, а следствие и текста на партах, и ночной болтовни.
Счастье заполнило три летних месяца, грусть забирает последние дни.

Мы никогда не станем молодыми?
Ну что за чушь, ну что за ерунда!
И если состояния сравнимы —
То мы сейчас моложе, чем тогда.

Перевернулись на свои места
События, возможности и планы,
Лелеемая нежно пустота
Заполнилась нугой и марципаном.

Опять роняет ночь стихи на пол,
Пытается взорвать на сердце льдину:
Мой стихотворный нитротолуол
Ты заедаешь нитроглицерином.

Наверно, мы играем в «дурака»,
Дурача, впрочем, собственные нервы.
По мнению любого игрока
Тот победит, кто бросит карты первым.

Мы подводим баланс, из ладони в ладонь ссыпая
По крупицам минут, по песчинкам взглядов во взгляд,
Соблюдаем законы любви, нарушая законы сознания.
Джон и Йоко, Нэнси и Сид, Бонни и Клайд.

Ослепительной дрожью, электричеством прикосновений,
Единение душ, и доверия острый разряд.
Всё сильнее меж нами двоими сопритяжение.
Джон и Йоко, Нэнси и Сид, Бонни и Клайд.

Я люблю тебя каждый свой вдох, я скучаю каждый свой выдох,
Я дышу для тебя какую же вечность подряд?
Растворяю любовь в нескончаемых, ласковых рифмах.
Джон и Йоко, Нэнси и Сид, Бонни и Клайд.

Писать простыми словами — совсем непростая задача.
Сейчас даже проще, чем просто, но так, и никак иначе:
Это не как обычно, нет никакого плана.
Правда люблю тебя. Нужно, чтоб ты эту правду знала.
Не просто знанием факта, не просто его принятием,
А так, чтобы ты ощущала, как ощущаешь объятия.
Мне нужно тебя касаться, мне нужно тебя со мной рядом,
Мне нужно вдыхать твой запах, мне нужен каждый твой атом.
Мне недостаточно капли, она не спасает от ломки,
Но ты не наркотик, ты — счастье иного толка.
В скрижалях моей души нет другого догмата:
В моей системе отсчёта ты базовая константа.

Я никогда с тобой не повзрослею.
Не важно, что улыбка на лице —
Грустить я продолжаю о стрельце,
Что так грустит сейчас о водолее.

Не полюблю на правильной волне,
Твоя любовь с моей в противофазе:
Я ощущаю сердцем — ты включаешь разум,
Я выпадаю внутрь, а ты летишь вовне.

До самой смерти буду виноватым
(Хоть на словах всегда меня простишь,
Обиду в сердце неосознанно хранишь):
Я виноват уж тем, что я не рядом.

Разводят нас и логика и опыт.
Тщету стараний их разоблачит финал:
Ты будешь той, кого я понимал,
Я буду тот, кто был тобою понят.

Привычная философия кончилась, она неуместна, голова от давления изнутри практически треснула, образовались щели, пластырь ищу по карманам. Нет? Можно проветрить своих тараканов, понемногу стравить накопленный пар.
Я рассмотрю в телескоп подопытный экземпляр: эй, Борменталь, мозг не найден, это триумф науки!
Но разве это мешает тебе греть об меня свои руки? Разве мешает снимать с меня кожу стружками тонкими? А мне без тебя каково дрожать в героиновой ломке?
Но всё же слушай послание на нашей общей волне: вполне иллюзорна боль, тобой причинённая мне.

Привычное терпение кончилось, сломался последний рубеж; строчка, строчка, — теперь не винительный, теперь дательный падеж, получательный, немного непонимательный, главное, что всё ещё в ритм.
Но как напрягает боязнь себя рядом с ним.
Вдох, выдох, всё нормально, я почти не упала. Это просто тряхнуло автобус, где-то на четыре балла. Ну ты и сволочь, как же ты меня бесишь, укушу-укушу! Не касайся спины, не касайся спины! Вот, я почти не дрожу.
Завтра не будет следов, оставленных на спине, ведь так иллюзорна боль, тобой причинённая мне.

Нитка реальности скручена в странный, прелестный клубок,
Тем, кто умеет летать — всё равно, где пол, а где — потолок.
Напутаешь пальцы, навяжешь вокруг плетение из узелков,
И вот: мальчик, который не хочет взрослеть, спускается из облаков.

Ветер принёс из страны Никогда, где приключений парад,
Одно за другим, и так — каждый день, так годы и годы подряд,
Прекрасные феи сновали вокруг, сыпали щедро пыльцу,
Но даже в самой волшебной стране всё приходит к концу.

Скучен и прост, как старый сапог, прежде покинутый мир,
Друзьям, которых оставил он здесь, не до мальчишечьих игр.
Трясина взросления всех поглотила медленно, будто смола,
Только девочка Венди осталась почти такой, как была.

Он помнит, как смутный полуночный сон, время совместных забав,
Как возвращался, в окно постучав, прежде куда-то пропав,
Как вместе ловили ладонью Луну, сажали на поводок.
Как поцелуй электрически жжёт, сбивая сознание с ног.

Что каждая встреча — чудесный восторг, взрыв, учащающий пульс,
На кончиках пальцев знак у заряда меняя минус на плюс.
Как вместе летали на ДДТ, Мацуи и Гришковца,
И что не нужна для полётов была им никакая пыльца.

"Здравствуй, я тут!" — но в карих глазах мелькнул внезапный испуг:
"Теперь ты опасен, теперь я боюсь, теперь ты вовсе не друг.
Может, мечтали совсем о другом, но звёзды иначе сошлись,
Так получилось, что у меня нынче взрослая жизнь.

Несносный мальчишка, ты любишь летать, а я боюсь высоты,
Я рада тебе, но рядом со мной должен быть вовсе не ты,
Мне остаётся по течению плыть, не возвращаясь назад,
А у руля пусть вахту стоит взрослый, надёжный пират".

Он улыбнулся: "Ну и пускай, в смысле — пусть самотёк.
Для тех, кто бывал в стране Никогда, десять лет — незначительный срок,
Сегодня — мы вместе, и мимо нас проходят проблемы взросления.
Давай поменяем минус на плюс, ведь каждая встреча — последняя".

Вот так повернулась Земля, сошла с привычной орбиты,
Время вернула назад, в обратную сторону мчась:
Нам снова чуть-чуть не двадцать, и снова сердца раскрыты,
Светлой лентою вьётся меж душами нашими связь.

Снова четверостишия в качестве общей валюты,
Снова дальние планы маячат где-то вблизи.
Снова обычная лавка для нас образец уюта,
Разве что вместо автобуса сейчас удобней такси.

Снова ночи без сна, и утро — страшней похмелья:
Даже мысль о разлуке снова страшно стерпеть.
Знаешь, так хорошо, что мы повернули Землю,
Знаешь, спасибо тебе, просто за то, что ты есть.

Рапорт

“Выйдя из энергосберегающего режима точно в положенное время я провёл стандартную диагностику состояния. Все элементы показывали норму с допустимыми отклонениями, за исключением незначительных сбоев в контроллере сервомотора 12A, отвечающего за вертикальное приведение верхней правой конечности. Однако программа самодиагностики признала неисправность не нарушающей боеспособность, и дала разрешение на окончательную активацию.
Заряд топливных ячеек составлял 94% при норме в 92%. Загрузив стандартную дозу элементов питания в резервное хранилище, я облачился в подготовленную заранее комплектную форму, и вышел из контейнера.
Погода стояла прекрасная. Солнце обильно излучало во всех положенных спектрах, стимулируя усиленный фотосинтез, температурный и радиационный режим соответствовали нормам для этого сезона и местности, соотношение газов в атмосфере не вызывало никаких нареканий. Я передвигался со стандартной скоростью по обычному маршруту, соблюдая предписанные правила, и не создавая помех другим участникам движения.
На двенадцатой минуте движения периферийные сенсоры сообщили о возможном отклонении от нормативов. Повернувшись, я обнаружил, как прямо посреди пешеходного тракта испражнялся некрупный биологический организм. После краткого сопоставления, организм был опознан как карликовая подпорода Canis lupus familiaris (имеющаяся база данных не содержит сведений для более точного определения, заявка на пополнение базы направлена отдельно). Посредством ленты из синтетического материала животное крепилось к другому организму, опознанному, как половозрелая женская особь Homo sapiens. Оосбь вела диалог по терминалу мобильной связи, не осуществляя контроля за вышеуказанным животным, которое в этот момент облаивало мою левую нижнюю конечность. Поведение гражданки я предварительно классифицировал как "Непосредственное участие в создании препятствий пешеходному движению, либо уклонение от устранения таких препятствий, возникших по вине участника движения".
Проведя поверхностный анализ используемых гражданкой речевых форм, я выбрал наиболее подходящий психологический шаблон общения, и прервал её сеанс связи.
"Гражданка, приветствую! — Инициировал я контакт, и донёс основную суть послания: — Будьте добры убрать ваше говно."
Ответная реакция прошла по варианту №37 "Переход в возбуждённо-агрессивное состояние (вербальная форма)". Одновременно с этим животное, ощутив психологический дискомфорт вышестоящей по иерархии самки, также приняло агрессивное состояние и попыталось нанести моей левой нижней конечности травмирующее ранение своим челюстным аппаратом.
Атака активировала защитные контуры, в результате чего по животному был произведён удар силой в 150 ньютон, приведший к исчезновению животного (вместе с удерживающей его лентой) из области досягаемости сенсоров, и, таким образом, устранению непосредственной угрозы физическому состоянию.
Однако это привело к увеличенной форме агрессии, выраженной в попытках невербального нападения с привлечением предметов женского туалета (предварительная классификация — сумочка женская "Пьерро Туччи", артикульный номер 345-12-1). Защитный контур дал оценку угрозе как "опасности не представляет", поэтому боевой режим активирован не был. Согласно протоколу "Об охране общественного правопорядка" я имел право повысить класс правонарушения, однако, учитывая явно нестабильный психоэмоциональный фон нарушительницы, я признал это решение нецелесообразным. Вместо этого, используя в качестве защиты от загрязнения стандартный лист бумаги, я поднял оставленный животным объект биологической жизнедеятельности и попытался переместить её в упоминаемый выше предмет женского туалета, таким образом устранив правонарушение и первоначальную причину отклонения от нормативов.
В этот момент контроллер сервомотора 12A вышел из строя, и управляемый им манипулятор, совершив резкое, неконтролируемое движение, переместил зажатую в нём фекалию в область лица атакующей меня гражданки.
Цепи управления манипулятором были переведены на резервный контур. Позже неисправный контроллер был заменён на станции ТО, и списан, электронная копия акта проверки и списания прилагается к рапорту.
Превышения должностных обязанностей совершено не было, жалобы гражданки Хреноплюйкиной считаю необоснованными.

Рапорт предоставил младший робокоп по Приречному району г. Собачинска, служ. ном. 238XRT11-84”.

Областной контролёр Алексей Петрович Сандаликов дочитал рапорт, и ткнул пальцем на иконку приложенного акта. По результатам диагностики контроллер работал безотказно.
Подумав, Алексей Петрович поставил свою резолюцию: "Слава роботам!".