pozitronik | Австралийско-эпизодическая история, начало. (Reply)

Том Гаргантюа и Гекельберри Пантагрюэль

Повесть о презабавной жизни умнейшего кенгуру Акакия, а также Коалы, ковбоев, подводных танкистов и прочих существ, сочинённая эсквайром Т. Гаргантюа и лордом Г. Пантагрюэлем в день, когда свистнул рак.

Предисловие.

Здравствуй, дорогой читатель! Волею судеб или по странному стечению обстоятельств пред Вашим взглядом очутился сей опус. История его возникновения странна и витиевата, как и все необычное в этом мире. Дело в том, что этот эпос был переведен слепоглухонемой черепахой с наскального двоичного кода, образованного ветром, песком и дождями. Непонятно как, но она записала его семафорной азбукой на овечьей шкуре, которая бережно охранялась драконом в роще Ареса. Висела бы эта шкура там и никого не трогала, если бы не хулиганы, которые приплыли на самодельной лодке, охмурили дочку законного хозяина шкуры и подговорили ее на преступление. В итоге: дракона усыпили, папку кинули, брата той девочки зверски убили, чтобы папка меньше всего думал об украденной шкуре. Звери, честное слово. Хотя что с них взять, когда их главного хулигана воспитал полумужик – полуконь. Детские психологические травмы и все такое. Но мы отвлеклись. Долгий период времени судьба шкуры была неизвестна, пока ее случайным образом не обнаружили мы, Том и Гекельберри, когда делали химчистку в салоне угнанного автомобиля. Сняв мохнатые чехлы, мы были очень удивлены нарисованным человечкам с флажками на обратной стороне. Стоит ли говорить, что это нас жутко заинтересовало. Увлекшись мы так и не дочистили салон, но это не главное. Какое-то время у нас ушло на то, чтобы разложить чехлы в правильном порядке, какое-то – на перевод с "флажковых человечков" на буквы, но в результате пред нами предстала удивительная история, записанная задолго до того, как она произошла. История загадочная, нелепая, но очень увлекательная и захватывающая. Теперь, с нашей помощью, возможность насладиться этим чтивом есть и у тебя.
Но хотим сразу предостеречь тебя, дорогой читатель! Накопленная в шкуре за долгие годы висения солнечная радиация просочилась и в текст. У неподготовленного человека сие произведение вместо радости и удовольствия может вызвать сыпь, помутнение сознания, а на некоторых абзацах длительную эрекцию (даже у женщин). Будь осторожен! Во избежание побочных явлений советуем тебе обернуть экран компьютера проспиртованной марлей.

Эпизод первый. Заря разума.

Стояла изнуряющая январская жара. Солнце, находящееся в зените, изливало на австралийскую землю миллиарды фотонов. Океаны, окружающие континент со всех сторон, омывали австралийские берега миллиардами тонн солёной воды. Кенгуру, который до этого мирно скакал по своим делам, теперь лежал на земле, ошарашенно смотря в безоблачное австралийское небо. Ошарашен он был вовсе не потому, что нечто перевело его из прыгающего состояния в лежачее. И не потому, что сегодня была суббота – а потому, что он знал, что сегодня суббота.
Взгляд его был словно запорошён; на периферии мелькали какие-то непонятные символы, в ушах пищало ("стерео" – тут же сообразил кенгуру), а в сознании возникла ассоциация "суббота – выходной".
Обрадовавшись непонятно чему, кенгуру попытался вспомнить, что же с ним случилось до того, как он оказался в совершенно неестественном для себя положении. Мозг тут же услужливо выдал запись датированную десятью минутами ранее: кенгуру совершал свой обычный утренний моцион, когда рычащая и неприятно воняющая продуктами горения углеводородов металлическая штуковина выскочила из-за бугра, и сбила его.
На этом запись обрывалась, вместо неё возникла настроечная таблица. Кенгуру помотал головой, таблица исчезла; тогда он поднялся на лапы и снова посмотрел на небо. "Ветер зюйд-вест, температура за бортом тридцать восемь градусов по Цельсию, влажность восемнадцать процентов, осадков не ожидается. – подумал он – Шерстяной покров организма достаточно однороден и приятен на ощупь. В наличии массивный хвост, руки с развитыми пальцами и сумка¹. Я – кенгуру. Я должен изменить ход истории. Меня звать Акакий."
Даже не до конца осознавая произошедшее, Акакий оказался прав – ведь знание и понимание не всегда приходят одновременно. После его появления мир уже никогда не будет таким как прежде. Глупые туристы, джип, бампер и его величество случай изменили всё...

Эпизод второй. Рейх никуда не торопится.

Тем же мирным январским утром произошло событие, поставившее под угрозу само понятие мирного утра. Ничего не предвещало беды, кукабарры весело хохотали в зарослях буша, утконосы стайками скользили в прохладной речке, а экспериментальная танковая армия генерала Шлюмце наконец-то достигла берегов Австралии. Долгих семьдесят лет доблестная армада ползла по дну океана, застревая в илистом грунте и водорослях, отбиваясь от озабоченных кашалотов и стреляя селёдку на завтрак. Но Рейх никуда не торопится, главное в таких делах – соблюдение секретности, а семьдесят лет – ерунда для настоящего арийца, особенно если с тобой все эти годы любимый выпуск журнала "Дас Сиськенгроссе"² с чёрно-белой фотографией Полы Негри на развороте.
Секретный план фюрера, как всегда, оказался безупречным. Континент не ждал появления подводных танков, серой лавиной накативших на мирные, в прошлом, берега...

Эпизод третий. О пользе отдыха на природе.

– Джордж, ты точно уверен, что это было здесь?
– Конечно здесь, видишь – вот следы нашей машины, а вот следы этого долбаного кенгуру. Вот эта животина прыгала себе куда-то по этой долбаной пустыне, а вот она перестала прыгать! Потому что ты, кусок дебила, решил покатать эту долбаную кенгуру на нашем кенгурятнике! Если бы ты не вертел своим рылом по сторонам, то смог бы увидеть эту крысу-переростка и притормозить! А теперь кто-нибудь снова скажет, что эти американцы совсем обнаглели! Ездят как хотят, сбивают наших кенгуру! Ты понимаешь, что это недопустимо?!! Мы – нация, которая не сбивает кенгуру, мы их любим, как и всех остальных жителей Австралии! И мы должны нести демократию, а не смерть долбаным кенгуру!
Лукас понимал, что в словах Джорджа мало здравого смысла, но и спорить он с ним не хотел, так как чувствовал свою ответственность за случившееся. К тому же, хотя Джордж и не был силён в риторике, зато был силён вдарить тому, кто выставит его, Джорджа, дураком. Даже если выставляющий прав... И даже если это его кузен Лукас. В особенности – если это его кузен Лукас. И так было с самого детства. Поэтому Лукас и не спорил.
– Может он просто отлетел в кусты?
– А может он просто застрял в решётке радиатора!? – Джордж сам хотел предложить вариант с кустом и теперь жутко злился, что Лукас оказался быстрее. – Иди и посмотри!
Лукас вылез из-за руля и слез на грунтовую дорогу.
– Иди, посмотри, дебила! – ворчал он под нос. – Если бы этот козел смотрел карту сам, как и должен штурман, а не дрых, пока я и веду и сверяюсь с картой, то не сбили бы никакого кенгуру. Так тебя дери, теперь опоздаем на чекпоинт, получим штрафные очки и проиграем это рал-ЛИ ХЕРАСЕБЕ! – Лукас, крикнув от испуга, отпрыгнул и, споткнувшись о корень, кубарем скатился к машине. – Джордж! Джордж! Здесь настоящий трупёшник, он уже был такой, я тут не при чём, у меня алиби, ты свидетель!
Да, действительно, в кустах, спрятавшись от ужасной жары, нашёл свой последний приют Гюнтер Кейн Шванцканнихтвартен³, гауптштурмфюрер СС, который ещё в 1944 году должен был встретить экспериментальную танковую армию генерала Шлюмце сигнальным костром и хлебом-солью. Если бы он знал, что так получится, наверняка сменил бы фамилию, чтобы избежать суровой шутки судьбы.
Джордж скептически окинул взглядом истлевшие останки.
– Лукас, успокойся, эти обглоданные сумчатыми мышами кости лежат тут уже давно. Как ты думаешь, кто это?
Лукас, несколько успокоившись, оглядел бренные останки незадачливого гауптштурмфюрера.
– Ну-ка, дай взглянуть поближе. – он наклонился, и зачем-то поковырял пальцем в глазнице черепа. – Посмотри, какая ровная черепушка, словно мяч для боулинга! А рука? Рука вытянута, как будто показывает куда-то. Так, а тут у нас что... – Лукас поднял с земли сумку Гюнтера, которую заметил не сразу – ...смотри, документы. Какие-то орлы и поломанные кресты.
– Я в детстве книжку читал – смущаясь, признался Джордж – там про пиратов. Они одного своего убили и вот так вот с вытянутой рукой положили, чтобы даже после смерти он приносил пользу, и показывал, где сокровища зарыты.
– Ты гений, дружище! Это точно пират, а крестами, наверняка показано место, где клад зарыт!
– А орлы?
– А орлы – это...
Чем, по мнению Лукаса, был государственный орёл, изображённый на аусвайсе Шванцканнихтвартена, мы уже не узнаем, поскольку что-то прилетевшее звонко выбило ему передние зубы.
Джордж встрепенулся и потянулся было к пистолетам, но те остались в родном Техасе, и тянуться оказалось далековато. Логика ковбоя переключилась на второй пункт подпрограммы, в котором значилось "кидай лассо". Лассо под рукой тоже не оказалось, а сумчатую змею хватать Джордж побрезговал. Третьим пунктом подпрограммы значилось "ставь тавро", но до него Джордж дойти не успел, так как прилетело и ему, прямо в то место, над которым находилась блестящая бляха в форме штата Техас.
Абориген не спеша подошёл к распластанной добыче и подобрал бумеранги. Также его внимание привлёк аусвайс Шванцканнихтвартена, выпавший из рук Лукаса, абориген засунул его за набедренную повязку, довольно улыбнулся и потащил носителей демократии за ноги в сторону гигантского эвкалипта⁴, видневшегося за горизонтом.

***

"Тук, тук, тук, тук" – колотился пульс в голове, глаза отказывались открываться, а то место, где должны были быть передние зубы, сильно болело. Лукас, покачиваясь, висел вниз головой, подвешенный за одну ногу. Вторая нога была привязана плохо, выскользнула и сильно затекла, и Лукас уже не чувствовал её от ступни и до самой яичницы.
"Тук... тук... ту-ук... ту-ука... ту-у-укас... Лу-у-ук-а-ас... Лу-у-ук-а-ас...". За биением пульса в голове он вдруг начал различать голос Джорджа – Ты очухался! Лукас! Лукас! Ты ожил! А-ха-ха!
Лукас все-таки разлепил глаз. Джордж также был связан, но не висел, а просто лежал рядом. Видно было, что абориген пытался подвесить и его, но, наверное, мало каши ел. А Джордж каши ел много, как в принципе и всего остального.
– Форф, фы фел?
– А? Лукас, ты как-то странно говоришь.
Лукас и сам был удивлён. С передними зубами говорить было как-то привычнее.
– Форф, штабофь фсе хавашо?
– А! Да, все в порядке. Эта макака с дредами украла наш джип и мои "скиттлс"! Сука!
Повисла пауза. Вдалеке раздалось насмешливое ржание какого-то сумчатого парнокопытного.
– Попробуй раскачаться, Лукас.
Лукасу не очень хотелось раскачиваться, но ещё больше ему не хотелось висеть так дальше, а голова, испытывавшая сильное давление крови, отказывалась думать; тогда он не думая начал мотать затёкшей ногой. Влево, вправо, влево... Послышался хруст не выдержавшей ветки; Лукас моментально шандарахнулся об австралийский континент. Кровь из головы отхлынула в ноги, отчего все три упомянутые конечности моментально разболелись. Но лежать было определённо лучше, чем висеть вниз головой, хотя как они будут развязываться, ни Лукас, ни Джордж пока не знали.
Они лежали и смотрели на лучи солнца, струившиеся сквозь ветви.
– Чем так пахнет? – спросил Джордж.
– Эфкалифпф. – почти похоже ответил Лукас – Фто вевать-то бувем?
– Хрен его знает, тут на километр вокруг одни коалы...
Джордж был почти прав. Почти – с поправкой на армаду фашистских танков, волею судеб выплывших невдалеке из пучин океана.

Эпизод четвёртый. Страх и ненависть в Австралии.

Небо было безоблачное, а солнце на нём светило так ярко, что Майкл Джексон мог бы почернеть обратно минут за десять.
Джип "Wrangler", не так давно катавший кенгуру на кенгурятнике, быстро удалялся от большого эвкалипта. За рулём сидел Коала, безудержно тараторящий в сторону аборигена.
– Ты прямо Индиана Джонс, только с дредами. И вместо пистолетов – бумеранги. Соль земли австралийской – настоящий австралийский австралиец, рождённый в Австралии! Редкий экземпляр! Тебя надо в заповедник. Выращивать и размножать в неестественных условиях, чтобы таких, как ты, было больше, выше, сильнее! Делай как мы, делай лучше нас!
Сам Коала представлял из себя довольно интересное явление, одетое в красную с черно-жёлтыми пальмами гавайскую рубашку, солнцезащитные очки и напоясную сумку вьетнамских торговцев с сотней кармашков. При всей странности ситуации, Коала довольно крепко и ловко держал своими кожаными пальцами руль, блестящим носом улыбаясь на аборигена.
Абориген сидел на пассажирском сиденье, обняв свои колени одной рукой, в другой крепко сжимая бумеранги. Он хлопал глазами и смотрел на водителя недовольно, свирепо, и в тоже время, как-то грустно и с недоумением.
– Ачули наха? Зе тобола нъгианга! (и ещё что-то прощёлкал языком), что в переводе с энинтиляква означало: "Кто ты такой? Пушистый говорящий дьявол! Щёлк-щёлк!"
– Вот, блин! – Коала недовольно закатил глаза. Собрав пальцы руки в пучок по-сицилийски, он кинул взгляд из-под вздёрнутых бровей над очками на трясущегося австралийца – Англезе! Говори на англезе, прямоходящая макака!
На аборигена надвигалась паническая атака. Его рот разверзнулся в немом вопле, по подбородку потекла слюна.
– Блеск! – быстро перехватив руль левой ногой, Коала освободившимися руками начал судорожно открывать замок на напоясной сумке – Так! Смотри на меня, на меня смотри! Луко ну мио! У-у-у, у-у-у, а-а-а! – и дав аборигену пощёчину, он ловким движением засунул тому скрутку эвкалиптового листа в рот. Зажигалка, появившаяся из той же сумки, отвлекла аборигена. Глаза его перестали бегать, он внимательно глядел на блестящий прямоугольник.
– Вот так, хороший мальчик! – чиркнув зажигалкой, Коала зажёг самокрутку – Дыши, давай, вот, во-от...
Пыхая дымом эвкалипта, абориген обмяк, спустил ноги с сиденья на пол и в удобной позе растёкся по креслу.
Коала убрал зажигалку и, продолжая рулить ногой, медленно отпустил бусы, за которые он держал австралийца, когда тот пытался выпрыгнуть на ходу.
– Пристегнись, амиго. Нам с тобой ещё долго ехать.
Аборигена накрыло с головой, он очень широко улыбался и, глядя вперёд на дорогу, кистями рук изображал низколетящую над землёй птицу.
– А куда мы едем, брат? – спросил он, не отрываясь от своего занятия.
– В Байрон–бей, кататься на волнах – ответил Коала – И прекрати так глупо улыбаться, ты привлекаешь к нам внимание.

Продолжение следует...

1) Авторы и дальше собираются считать, что в Австралии всё сумчатое, начиная с сумчатых микробов, заканчивая сумчатыми слонами, но не исключая и сумчатые деревья, в сумках которых очень любят жить сумчатые пчёлы. На этом фоне сумчатый самец кенгуру (а наш герой определённо самец) выглядит не так уж и противоестественно.
2) Вольный перевод с нем. das große Brüste.
3) В переводе с нем. Гюнтер Никогданедождусь.
4) Вот же бессмысленное название – эвкалипт! Я до сих пор не понимаю, как можно так назвать дерево. Постоянно хочется назвать его "эквалиптом" – это название хотя бы наполовину имеет смысл.