pozitronik | Австралийско-эпизодическая история, заключительная часть.

Эпизод семнадцатый. Deus Ex Wunderwaffe.

Акакий шёл к цели, которую указал ему сверх-кенгуру. Древний эвкалипт, который...
...Который что? Сверх-кенгуру не объяснил своего замысла. "Разберёмся на месте" – так решил Акакий.

Шлюмце, Розенберг, подхалим и дюжина автоматчиков ждали, когда das Tyrannosaur окажется ровно под эвкалиптом, на котором была развешена крепкая сеть из металлических тросов. В качестве приманки в ловушку положили самое вкусное, что было во всей армаде – остатки крендельков.
Kristallglaszaubereikugel продолжал наращивать темп пульсации, показывая, что животное всё ближе и ближе.

Акакий увидел, что рядом с эвкалиптом стоят огромные металлические чудовища со свастиками на бортах; от чудовищ ощутимо несло. Это настораживало, но снова возникший рядом Константин Макарович велел ему идти дальше.
Ветер сменился, унеся дурной запах и принеся сладкий аромат крендельков. Акакий, которому одного чизбургера не хватило, соблазнился. Но стоило ему коснуться вкусной выпечки, как его придавила к земле свалившаяся откуда-то сверху тяжёлая сеть.

– Генерал, животное в ловушке! – завопил подхалим, наблюдающий за происходящим в перископ.
Нацисты поспешили оставить танк и собрались около сети, под которой трепыхался придавленный Акакий. Никакого das Tyrannosaur поблизости не было.
– Что это такое?! – возмутился Шлюмце – Розенберг, как прикажете понимать?
– Я... я... не знаю... – заикаясь, оправдывался оккультист – Вот, шар...
– Что мне ваш шар! – ярился генерал – где das Tyrannosaur?! Где, я спрашиваю!
– Нет никакого тираннозавра, – вдруг сказал кто-то – я вас снова разыграл.
Нацисты повернулись в сторону говорившего.
– Чвачкопф?! – не поверил своим глазам Шлюмце – Вас же должны были списать ещё...
– Никто меня не списывал, генерал, – усмехнулся Чвачкопф – хотя я и не Чвачкопф.
Шлюмце, как настоящий военный, не любил парадоксов. – Огонь! – скомандовал он автоматчикам. Те вскинули оружие, нацелив его на Чвачкопфа, но обнаружили, что в руках у них игрушечные водяные пистолетики. Весело смеясь, они начали брызгаться друг в друга и в офицерский состав.
– Так-то лучше – сказал Чвачкопф. – Генерал, идите-ка к воде, искупайтесь!
– Но я не умею плавать! – возразил Шлюмце, тем не менее разворачиваясь в сторону океана.
– Тогда куличики иди полепи! Давай, пошёл! А вы чего стоите? За генералом шагом марш! – скомандовал Чвачкопф остальным нацистам, которые, лишившись командования, не знали, что предпринять.
Откликнувшись на команду Чвачкопфа из всех танков начали вылезать остальные нацисты. Строясь в колонны, они маршировали вслед за Шлюмце.
– Дети, блин, – прокомментировал Чвачкопф, с удивительной лёгкостью убирая с ошарашенного Акакия тяжёлую сеть – кем были, тем и остались. Постарели, а не выросли!
– Дедушка? – удивился Акакий, узнав голос.
– Ха-ха-ха! – расхохотался Чвачкопф – Ой, не могу, смешно с дедушкой получилось! Никакой я не дедушка, и не Константин Макарович – откуда ты только такое имя придумал? Ты не стесняйся, бери кренделёк, они вкусные, хоть и сухие немножко.
– А кто же ты тогда? – спросил Акакий, принимаясь за еду.
– Это долгая история – ухмыльнулся Чвачкопф – и начну я её, пожалуй, с самого начала.
Он взял кренделёк, отряхнул, и начал...

***

Не сомневаюсь, что ты слышал про меня. Потому что я – великий и могучий бог Локи.
После того, как этот болван Один приказал привязать меня к скале кишками моего же собственного сына – вот тогда я по настоящему рассердился. У нас и до того с ним случались разногласия, но когда асам требовалось выполнить грязную работу – все они бежали ко мне. А я не гнушался; превратиться в бабу – легко, переспать с конëм – пожалуйста! А потом, между прочим, мне пришлось рожать эту восьминогую сволочь, в которой Один души не чаял!
Согласись, после такого – и кишками привязать! Это же несправедливо, не говоря уж о том, что грязно!
Только этот идиот забыл, что имеет дело со мной – а я, между прочим, не просто так считаюсь богом хитрости. Я быстренько слепил из грязи голема, как две капли похожего на себя – и представь, ни один из асов даже не заподозрил подмены! Ну каковы простофили! У них там в Асгарде детский сад просто. С другой стороны, мне в этот детский сад теперь путь заказан. Даже этакие дураки поймут, что тут что-то не то, если я появлюсь перед ними как ни в чём не бывало. "Локи – спросят они меня – разве ты не должен сейчас корчиться от боли, пока наша ласковая змейка капает ядом тебе на лицо?". Не думаю, что ответ "нет" тут проканает. А в Асгард мне всё-таки нужно – месть и всё такое, ты понимаешь. Устрою им рагнарёк по самое не балуйся!
Ну я и подумал – а ведь этот перекачанный патлач Один стал боссом после того, как глотнул из источника мудрости, и учитывая его невеликий ум, представить себе не могу, каким идиотом он был до этого. А чтобы никто из асов не перемудрил Одина – он хорошенько спрятал источник, вместе с тем ростком Иггдрасиля, из-под которого он тëк. От асов спрятал, а от смертных не смог – у богов тоже есть свои правила, знаешь ли. Но постарался засунуть подальше. Туда, куда всякие людишки не особенно часто забредают.
Так вот, друг мой, вот этот эвкалипт – Локи-Шлюмце погладил кору дерева – не что иное, как росток Иггдрасиля в Мидгарде. Вот не подумал бы никогда, верно? А я – подумал. Не сразу, признаюсь, но и задачка – не дважды два.
А ведь как раз твои разумные предки, которые давным-давно наткнулись на источник, навели меня на это деревце. Разумные кенгуру – сказал я себе – это подозрительно. Обычные животные, которые двести лет назад выкапывали корешки из земли, а сейчас строят термоядерную электростанцию – тут явно не обошлось без водички из волшебного источника.
Я, как ты понимаешь, был прав. Правда, охранялся источник так хорошо, что пришлось устроить отвлекающую операцию, показав тогдашним людишкам, с какой стороны держаться за бумеранг. Весело же было смотреть, как эти грубые приматы уничтожают великую цивилизацию кенгуру! Признаться, я так увлëкся зрелищем, что пропустил момент, когда эта их термоядерная штука взорвалась. Эх и жахнуло – любо-дорого посмотреть! Даже Тор своим Мьельниром не сможет так жахнуть! Снимаю шляпу перед твоими предками! Разнесло полконтинента!
Одно из преимуществ божественной сущности – это тотальное бессмертие. Но и меня тогда здорово оглушило, даже часть божественных способностей я временно потерял. Пришлось вернуться в Скандинавию, жрать мухоморы для восстановления сил и ждать...
Чего ждать, спросишь ты? А того: Иггдрасиль от того взрыва тоже повредился. А я же говорю тебе – это не просто дерево, у него ума больше, чем у некоторых асов. Спрятался он в этом эвкалипте, и источник мудрости закрыл.
И вот, восемьдесят лет назад, узнаю я способ умилостивить Иггдрасиль, и выпустить волшебный источник из-под его корней.
У вас там в то время как раз войнушка началась. Хорошая такая войнушка, за целый мир! Люблю, когда кто-то о власти над всем миром мечтает – наверняка он сумасшедший, а сумасшедшие всегда были по моей части. Ну я этому чокнутому и внушил идиотскую идею построить подводных танков побольше, а в экипаж назначить детей. Я-то думал, что его генералы отговорят – там сумасшедших-то не было – но никто и слова поперëк не сказал. "Яволь, мой фюрер, будет сделано, мой фюрер!" – и моментально стали строить подводные танки. Танки! Подводные! Я, когда понял, что они всерьëз, два дня хохотал без остановки! Умора!
Мне так интересно стало, что я решил вместе с ними прокатиться – а заодно и на подводный мир посмотреть. А для этого нужно было вселиться в кого-то, у кого с головой не в порядке. Да, я же говорил, что у нас, богов, есть свои правила.
Тут-то возникла проблемка: все члены экипажа были или слишком тупые, или психически крепкие. К первым в разум влезть невозможно, а ко вторым – сложно; к счастью, доктор Чвачкопф обратил на себя моë внимание, когда достал из носа козюльку и облизал палец, пока никто не видел. "О, это мой клиент!" – решил я, и принялся понемногу сводить его с ума.
То макароны в его тарелке в червяков превращу, то в зеркале вместо его отражения голого алюминиевого Гитлера покажу... В общем, есть у меня свои способы, весьма забавные, но от этого не менее действенные. Так что понемножку Чвачкопфа в этих мозгах становилось всë меньше, а я незаметно подселялся на освобождающиеся извилины. Однажды доктор обнаружил меня у себя в голове (я как раз вольготно расположился у него в затылочной области), – и тогда, представь себе, решил со мной побороться! Да куда ему тягаться с богом, да ещë с таким, как я? Если я в чьи мозги вцепился – можешь спорить на что угодно, ни за что не выпущу. Но поиграл я с ним знатно: он и умолял меня, и по полу катался, и головой о дверь стучал, и вообще! Забавно было, но что мне до его мольб?
Когда Чвачкопф понял, что ему со мной не сладить, он даже за пистолет схватился. Сейчас! Дал я ему уничтожить только что полученное тело! Заставил его пистолет выкинуть и какие-то бумажки сожрать – знаешь, как это смешно выглядело со стороны, хи-хи! Только доктор, пока бумагу жевал, умудрился до рубки дойти и почти нажал кнопку самоуничтожения – я еле успел руку отвести. Остатки Чвачкопфа я тут же из головы выкинул – а сразу за этим тело прикладом по затылку саданули.
Очнулся я в этом теле, попробовал из него выбраться – и понял, что не могу. Застрял. То ли это последствия взрыва аукаются до сих пор, то ли приклад так подействовал... не было раньше такого. Пришлось действовать по обстоятельствам. В принципе, даже весело было – я крендельки воровал, в пищу слабился, по ночам томно стонал в казарменном отсеке, вырастил на кресле Шлюмце колючий кактус... А однажды ночью всем лица зубной пастой изрисовал – лучшая моя шутка, наверное, никому больше до такого не додуматься! Ну и про тебя не забыл, друг Акакий: то столкновение с джипом – моих рук дело, можешь не благодарить. Способность влиять на идиотов никуда не делась – а в джипе сидели первоклассные идиоты, побольше бы таких! А дальше ты знаешь, как я тебя привëл сюда.
Зачем, спросишь ты? А затем, что Иггдрасилю нужен ему не человечий глаз, не столетняя девственница и не мёртвый ослик. Нужен ему разумный кенгуру, который без принуждения, добровольно окропит своей кровью ему корни.
– Так ты меня прикончить хочешь?! – заорал Акакий, перебив говорливое божество.
– Э, если бы оно было так просто, мы бы с тобой не разговаривали. Я же говорю – добровольно, без принуждения. Чиркни бритвочкой по пальцу, капни кровушки немножко – и иди себе. Из источника я тебе выпить не дам, не обижайся, конкуренты мне не нужны. Только и убивать тебя мне незачем.
Акакий насупленно посмотрел на хитрое божество. Ему было очень обидно, что все его злоключения подстроены этим манипулятором.
– А если я откажусь?
– Тогда придётся мне влезть тебе в голову и самому себя чиркнуть.
– Так ты же не можешь!
– Я пошутил!
Локи резко вскочил, и засунул Акакию руку прямо в глотку. "Вот я и у тебя в голове!" – услышал Акакий хитрый голос перед тем, как всё померкло.

***

– Ты мо-ой! Ха-ха-ха! – издевательский голос Локи звучал со всех сторон.
– Нет, я сам свой! – Акакий чувствовал, как свободное место вокруг него – или, точнее внутри него медленно уменьшается. Ощущение было не из приятных, и он сопротивлялся изо всех сил.
– Расслабься и получай удовольствие! Я буду хорошим хозяином твоему телу!
– Моему телу другой хозяин не нужен! – Акакий понемногу сдавал позиции, понимая что божеству он противопоставить ничего не может. – У меня на него свои планы! Оно меня любит, в конце концов!
– Меня оно тоже полюбит, – не сдавался Локи, – а я его!
Акакий в ответ только заскрипел зубами. Должен же быть какой-то способ сопротивления, ведь...
Тут Акакий вспомнил рассказ, услышанный только что. Точно – Локи не может влезть в голову тупому существу! Только как это сделать с собой?..
Акакий расслабился. Стать идиотом! Идиотом...
Он отключил мозг и, сам не зная почему, произнёс:
– Я князь Мышкин, сирота. И программист по образованию.
– Твою бестлу! – непонятно ругнулся Локи, от неожиданности вернувшийся в тело Чвачкопфа – Догадался-таки! Ладно, не хочешь по-плохому – будет очень по-плохому!
Чвачкопф достал из внутреннего кармана запечатанный конверт и с величайшей осторожностью достал из него листочек с несколькими рукописными строчками.
– Самая смешная шутка в мире, – пояснил он отрешённо смотрящему на свои лапы Акакию, – мозголомная штука, раздробит твоё сознание на кусочки. Неприятно. Весьма. Лучше сдайся.
Акакий пустил из ноздри пузырь.
– Нет? Жаль, жаль. – Локи наклонился к уху Акакия поближе и выразительно прочёл: – Wenn ist das Nunstruck git und Slotermeyer? Ja! Beiherhund das Oder die Flipperwaldt gersput!
Акакий упал на землю и захохотал. С каждым "ха-ха" крепость из кирпичей непроницаемого, фантастического идиотизма, которую он только что построил вокруг своего сознания, давала всё новую трещину. Не было никакой возможности сопротивляться этой шутке, она заполоняла всё, не давая отвлечься и открывая ехидно улыбающемуся Локи путь к акакиевскому разуму.
Акакий проиграл.
Локи выбрался из тела Чвачкопфа и начал уютно усаживаться в черепушке кенгуру, надменно посматривая на трясущееся, всхлипывающее и уже почти исчезающее "я" Акакия.
– Никто не перехитрит Локи! – довольно сказал он самому себе.
В этот момент тело Чвачкопфа, разум которого освободился от паразитировавшего в нём Локи, вспомнило последнюю команду, которую получило много лет назад от своего настоящего хозяина. Чвачкопф бросился к люку танка, и, пользуясь отсутствием охраны, моментально добрался до кнопки самоуничтожения...

БАБАХ!

...в один момент вся армада взлетела на воздух.
Локи, с некоторого времени очень нервно относящийся ко всяким взрывам, от испуга выпустил рычаги управления Акакием. Неуправляемое тело Акакия взрывной волной приложило об эвкалипт; резкая боль отрезвила ему сознание, вытряхнув из него эту жуткую шутку. Но Локи – Локи никуда не делся, и он всё ещё был внутри кенгуру.
"Когда время битвы последней придёт, вспомни, как сам впервые унижен был ты" – вспомнил кенгуру слова странного бомжа.
Унижен? Да, вытерпеть ему пришлось многое, и унижений было достаточно. Впервые?
Перед сознанием Акакия тут же нарисовалась картина: его сородичи держат ему лапы и хвост, а вожак стаи – огромный, лохматый, злобный кенгуру – разбегается, чтобы нанести ему болезненный и очень унизительный удар.
– Теперь моя очередь унижать! – завопило сознание Акакия, разбежалось, и пнуло не ожидавшего такой подлянки Локи промеж ног.
Божество скрючилось, воя от новых ощущений.
– Вон из моей головы! – Акакий наносил мощными ногами один удар за другим – Just gotta get right outta here! – и последним ударом вышиб Локи из собственного разума.

***

Коала уже видел на горизонте крону гигантского эвкалипта, когда его рука прошла через руль, не встретив сопротивления.
– Ахучули ньяга! Ниаху! – орал теряющий остатки эвкалиптового кумара Аборигена, пытаясь отстегнуть неслушающимися пальцами держащий его на месте ремень безопасности.
Коала попытался сконцентрироваться; на какое-то мгновение ему удалось снова схватить руль и скорректировать направление. Вдруг рядом с эвкалиптом раздалось несколько ужасных взрывов; от неожиданности Коала икнул и снова провалился сквозь пластик. А Аборигена...

...а Аборигена от ужасного звука и вида взлетающей вверх земли моментально протрезвел, расстегнул ремень, и в чемпионском прыжке выскочил из мчащегося на полной скорости джипа.
– БЛЯ!.. – только и успел сказать Коала перед тем, как дематериализоваться окончательно.

***

Стояла изнуряющая январская жара. Солнце, находящееся в зените, изливало на австралийскую землю миллиарды фотонов. Океаны, окружающие континент со всех сторон, омывали австралийские берега миллиардами тонн солёной воды. Кенгуру Акакий открыл глаза.
– Раз-раз, проверка, проверка... – убедившись, что он – это действительно он, а не какой-то там паразитирующий на чужих мозгах бог, Акакий поднялся с земли. Тело саднило, шерсть была в пыли и пепле, голова, которая не так давно была местом сражения, болела. Левой руке было липко и холодно.
Акакий осмотрел конечность и ойкнул – осколком от взрыва ему здорово расцарапало предплечье: кровь капала на землю. Акакий тряхнул рукой, и несколько красных капель попали прямо на корни эвкалипта...
Нет, это уже был не эвкалипт, это был сам Иггдрасиль! Получив, как и требовалось, без всякого принуждения отданную кровь разумного кенгуру, он явился во всей красе: мощь и размах исполинского дерева внушали трепет. Верхушка дерева скрывалась в такой вышине, что её не было видно, как не задирай голову, а ветви его раскинулись, закрывая горизонт, да и горизонта как такового уже не было. Пространство, время – около дерева эти понятия перестали иметь смысл.
А из под раздвинувшихся корней его бил источник.
Акакий, зажав рану здоровой рукой, зачарованно переводил взгляд с Иггдрасиля на успевшую натечь лужицу. "Неужели – думал он – это всё правда? Ведь стоит мне отпить этой волшебной воды – и тут же обрету я истинную мудрость!"
Благоговея и предвкушая, Акакий согнулся над водой. Перед тем, как прильнуть губами к волшебному источнику, он посмотрел на собственное отражение.
Это было последнее, что Акакий увидел перед тем, как его сбил джип.

Эпилог.

Племя сидело вокруг огромного костра, внимательно слушая старого вождя Аборигену.
– ...Это было последнее, что Умный Кенгуру увидел перед тем, как его сбила гремящая железная повозка. - закончил свой рассказ Аборигена – Задавайте свои вопросы.
Маленький мальчик поднял руку, Аборигена кивнул.
– Дедушка, а что случилось с Хитрым Богом?
– Да, да, куда делся Бог-обманщик – загалдела толпа – мы хотим знать!
– Не знаю, – пожал плечами Аборигена – наверное опять улетел в холодную страну есть пятнистые грибы.
– А злые старые дети – крикнул кто-то – что с ними?
– Они так и сидят на берегу большой воды и лепят из песка фигурки ужасных машин.
– А говорящий демон-коала – спросила маленькая девочка, любимая внучка Аборигены – он совсем исчез?
– Ну, не такой уж он был и демон – улыбнулся старик – но с той поры никто его больше не видел. Ну всё, товарищи, поздно уже, всем спать!
Аборигена, опираясь на палку, поднялся на ноги. Костёр осветил шкуру, на которой сидел старик – это была шкура кенгуру с явно различимыми вмятинами на ней. Вождь, прихрамывая – прыжок из джипа не прошёл для него бесследно – подошёл к двум соплеменникам, сосредоточенно что-то жевавшим.
– Жо и Лу – вы сегодня на дежурстве! Следить за костром, отпугивать динго, ну всё, как обычно.
– Хорошо, вождь! – кивнули дежурные – Спокойной ночи, вождь!
– Спокойной ночи, ребятки.
Попрощавшись, Аборигена заковылял в свою хижину.
Через несколько минут, когда пятачок около костра обезлюдел, абориген по имени Лу крикнул в темноту:
– Он уфёл! Мовефь фыходифь!
Из тьмы к костру вразвалочку вышел Коала. В передних лапах он тащил ящик, набитый листьями. Поставив его на землю, он утёр лоб рукавом гавайской рубашки и сказал:
– Ну что, братишки, налетайте!

Конец.

17.02.2011 – 23.08.2012
Посвящается памяти Александра Шарапова и Александра Рябова.