Настоящее небо

Дениска Корольков по утрам поднимался с большим трудом. Еле-еле шевелясь, он умывался, полусонно завтракал, и, кое-как натянув одежду, выходил из избы на улицу.
Зато зимний утренний морозец подбадривал — не стой, а то закоченеешь! — и к школе Дениска добегал уже почти проснувшимся. Втиснувшись в толпу таких же полусонных школяров, он привычно крестился на огромную икону Великомученика Пафнутия, назначенного небесным покровителем их школы. Пафнутий, судя по постному выражению лица, особых возражений против назначения не имел, и уже который год безучастно встречал школяров двумя перстами, поднятыми в благословляющем жесте.
Затем визжащая и вопящая толпа несла Дениску вперёд, в раздевалку, откуда, дробясь на всё меньшие потоки, тащила по коридорам и поднимала по лестницам, занося, наконец, прямо в класс. Там Дениска садился за парту и доставал из портфеля учебники, тетрадки и молитвослов.
— Денька, ты домашку сделал? — спросил Федя, с которым Дениска сидел за одной партой с первого класса.
— Ага. А чего там делать-то — пара пустяков! Задачки — легкота, да и псалмы короткие, легко учить.
— Вот блин горелый, — почему-то огорчился Федька, — ко мне вчера старший брат из монастыря на побывку приехал, мы с ним ходили в храм Акакия Блаженного, к мощам приложиться. А там знаешь, какая очередь! Домой только вечером вернулись, а дома свечки кончились...
— Да ладно, Федь, не переживай. Задачки у меня спишешь, а стихи Фофан не спросит. А если спросит — расскажешь ему про брата, Фофан по такому разу не будет тебе наказание выписывать.
— А ведь верно! — повеселел Федя. — Спасибо, Денчик!
Тут зазвонил школьный колокол, оповещая галдящих школяров о начале занятий. Все тут же уселись по местам, и в воцарившуюся тишину вплыл пузатый отец Феофан, которого школьники меж собой звали не иначе как Фофаном.
Феофан протиснул живот за учительский стол и оглядел класс.
— Доброго утра, отроки — поздоровался он.
— Доброго утра, батюшка! — ответствовали школяры.
— Все ли явились сегодня?
— Все, батюшка! — звонко ответил Мишка-отличник с первой парты, самовольно назначивший себя кем-то вроде старосты.
— Ну и слава Богу! Давайте молиться, отроки, со страницы восемнадцать.

( Дальше )